Прыжок - Страница 78

Перед развилкой, отмеченной на карте, мне встретился целый торговый обоз, не иначе несколько торговцев объединились в пути и направлялись теперь на ярмарку торговой недели. Помимо купцов и их работников, поголовно вооруженных, у обоза была еще и охрана из шести оружных и доспешных воинов. Эти настороженно покосились на меня, и их взгляды сверлили мне спину до тех пор, пока меня не скрыл поворот дороги. Серьезные дядечки! Вот так дернешься — неправильно поймут, и заработаешь в затылок болт, оттащат в лес, а там сгниют останки в глуши, и гуд-бай. Надо будет по возвращении съездить посмотреть, что это за ярмарка такая.

Доехав до развилки, я остановился и осмотрелся. Вполне подходящее место для привала. Навес под жердями, прикрытыми сверху слежавшимся и потемневшим от времени сеном, коновязь на три-четыре лошади и несколько кострищ. Привязав коня, отпустил подпругу и сыпанул ему овса. А попить дам позже, мне все равно спускаться к реке. Конь — это не машина, напоишь разгоряченного коня, и нет у тебя больше средства передвижения. Это правило нам еще на ипподроме втолковали. Если верить карте, то вот эта малохоженая и не наезженная дорога выведет меня к рыбацкой деревушке на берегу Гонты.

Достав из седельной сумки сверток с копченым мясом и хлебом, а из другой баклажку с квасом, перекусил. «Эх, благодать какая», — подумалось мне. В прореженной топорами путешественников роще пели птицы, ярко светило солнце, а со стороны берега тянуло прохладой и запахами реки. Сейчас бы скинуть тяжко давящую на плечи броню и искупаться, но не получится. Цигель-цигель-ай-лю-лю, время поджимает. Паутинник, конечно, цветет ночью, но с островом и царящей там обстановкой желательно ознакомиться днем. Если там что-то есть, то оно меня ночью в незнакомой местности загоняет. К тому же днем нежить намного слабее, если это, конечно, она. Пока жил у Мика, я проштудировал имеющуюся у него по этому вопросу литературу и охренел. Одних разновидностей живых мертвецов было около пяти или шести. От скелета, живущего магической подпиткой и ужасом жертв, до зомби, пожирающего любого теплокровного и за счет этого восстанавливающего свою псевдоплоть. А еще есть исключения из правил. Любой случай неупокоенности хоть чуть-чуть, но выбивался из общей статистики. Если же человек при жизни был магом и незаурядной личностью, то от такой разновидности мертвецов можно ожидать чего угодно, и это самая опасная нежить. Весь мой авантюризм и задумка базировались на том, что если там и есть мертвецы, то они, как правило, медлительны, да и меч у меня против них есть.

«Ну что, пора и в путь», — подумал я, с сожалением убирая остатки пищи и затягивая подпругу. Хочешь не хочешь, а надо ехать, раз надумал, то вперед. Спустившись по дороге, идущей под уклон, к реке, я напоил коня и тронулся дальше. Река здесь разливалась довольно широко, метров двести пятьдесят будет, а впереди еще шире. И там же был остров. Чем ближе я подъезжал, тем явственней ощущал на этом клочке суши что-то знакомое. Словно тут было место силы богини, но какое-то заглушенное, что ли. Непонятно, как такое вообще возможно? Остановился напротив островка и стал просеивать его в магическом спектре, но его словно бы затягивало серой пеленой, и я так ничего и не высмотрел. Вокруг были какие-то проблески и многоцветие силы, а там ничего. Впервые никогда не подводившее меня прежде магическое зрение не смогло пробиться сквозь эту муть. А так посмотришь: обычный островок посреди реки, метров сорок в ширину и сто — сто тридцать в длину, одна оконечность до середины усеяна большими камнями и выступающими из земли скалами, другая вся обильно заросла деревьями, кустами и камышами по берегу. И никакой живности, в то время как за спиной я слышал птичье пение. Ничего я здесь не высмотрю, надо ехать к рыбачьему хутору, брать лодку. Там на месте разберусь.

«Деревня — это громко сказано», — решил я, насчитав четыре дома и лодочный сарай, когда, проехав с полкилометра, нашел хутор. Подъехал ближе, все еще хуже, чем я думал: три дома заброшены, окна и двери заколочены, хозпостройки разломаны, и их уже начали растаскивать. Только один дом выглядел как жилой, да возле лодочного сарая копошился кто-то. Я приблизился и увидел немолодого мужика. Он конопатил швы на перевернутой вверх дном лодке. Услышав звон трензелей, поднял морщинистое лицо и, подслеповато прищурившись, спросил дребезжащим голосом:

— Кто вы? И что вам надо от старого рыбака Тигга? У меня ничего нет.

— Мне бы лодку на время, я заплачу, коня в залог оставлю. Если не верну лодку, тебе останется. Сколько стоит взять лодку на сутки? Тем более у тебя их три. — И я кивнул на стоящие в сарае лодки.

— Уж не на остров ли этот проклятый ты собрался, парень? Не советую. Священник городской лет десять назад подбил наших рыбаков отвезти его туда, и с тех пор я никого из них не видел. Сгинули, и сын мой с ними поплыл. Проклятое место, а в прошлом году приехали воины барона, забрали две лодки и тоже запропали: ни лодок, ни их. Приехали потом люди от барона и забрали лошадей ихних. Соседи пожитки свои собрали да и съехали из этих мест. Это ихние лодки, я все по привычке поддерживаю их в нормальном состоянии. Если надо, бери, ты-то хоть спрашиваешь, а баронские воины, те просто забрали. Так куда тебе надо, парень? Может, я тебя отвезу, а потом заберу? — спросил меня рыбак.

— Лучше я лодку возьму. А надо мне на тот берег в низовьях реки, за островом. Так я коня у тебя оставлю? — осведомился я у Тигга.

— Оставляй, там за домом конюшня, — показал он на свою хибару.